Общеизвестно, что мораль общества в целом обратно пропорциональна его размеру; чем больше скопление индивидов, тем сильнее стираются индивидуальные факторы, а вместе с ними и мораль, которая целиком и полностью зиждется на нравственном чувстве индивида и необходимой для него свободе. Следовательно, в некотором смысле любой человек в обществе бессознательно ведёт себя хуже, чем когда он действует один: общество увлекает его за собой и в определенной степени освобождает от личной ответственности. Любая большая компания, состоящая из совершенно замечательных людей, обладает моралью и интеллектом громоздкого, глупого и жестокого животного. Чем больше организация, тем неизбежнее её аморальность и слепая глупость (Senatus bestia, senatores boni viri). Общество, автоматически подчеркивая все коллективные качества в своих отдельных представителях, придаёт первостепенное значение посредственности, всему, что склонно расти лёгким, безответственным образом. Индивидуальность неизбежно будет припёрта к стенке. Данный процесс начинается в школе, продолжается в университете и управляет всеми сферами, в которых участвует государство. В небольшой социальной группе индивидуальность членов защищена лучше, а их относительная свобода и возможность сознательной ответственности больше. Без свободы не может быть морали. Наше восхищение великими организациями угасает, как только мы узнаём о другой стороне чуда: колоссальном наращивании и акцентировании всего, что в человеке есть примитивного, и неизбежном разрушении его индивидуальности в интересах чудовища, которым на самом деле является всякая великая организация. Современный человек, более или менее похожий на коллективный идеал, превратил своё сердце в притон убийц, что легко подтверждается анализом его бессознательного, хотя сам он ничуть не обеспокоен этим. И поскольку он обычно «приспосабливается» к своему окружению, величайшее бесчестие со стороны группы, к которой он принадлежит, не волнует его, пока большинство его соратников твёрдо верят в возвышенную мораль их социальной организации. Всё, что я сказал здесь о влиянии общества на индивида, так же верно и в отношении влияния коллективного бессознательного на индивидуальную психику. Однако, как следует из моих примеров, последнее столь же невидимо, как видимо первое. Посему неудивительно, что производимые им эффекты остаются за гранью нашего понимания, и что тех, с кем происходят такие вещи, называют патологическими чудаками или считают сумасшедшими. Если бы один из них оказался настоящим гением, этот факт заметили бы лишь во втором, а то и в третьем поколении. Нам кажется очевидным, что человек должен утонуть в своём собственном величии, и абсолютно непостижимым, что он должен искать чего‑то другого, кроме того, что хочет толпа. Обоим можно пожелать чувства юмора – того (согласно Шопенгауэру) истинно «божественного» качества, которое единственно способно поддерживать свободу человеческой души.
Карл Густав Юнг. «Аналитическая психология»
